Мораторий на изъятие банками кредитного жилья у неплательщиков кредитных взносов фактически ничего не меняет - банки и раньше крайне редко пользовались правом изъятия залоговой и кредитной недвижимости, и рано или поздно кредитное жилье отдать все равно придется.

Такое мнение высказали финансовые эксперты, комментируя принятие 21 мая Верховной Радой Закона №3459-1 "О защите имущественных прав граждан в период выхода экономики Украины из состояния финансового кризиса".

Пока закон не вступил в силу и находится на подписи у Президента, эксперты высказываются с резкой критикой предложенных инициатив. По словам советника председателя правления Укргазбанка Александра Охрименко, и до принятия закона банки не выселяли заемщиков из своих квартир, если они были их единственным жильем. Это противоречит действующему Жилищному кодексу, который не позволяет выселять физических лиц из собственного жилья, даже заложенного, если им не предоставляется другая жилплощадь. "Банки и без этого пока практически не пользовались правом изъятия жилой недвижимости, являвшейся предметом залога, а наличие такой возможности было скорее дополнительным психологическим фактором при работе с неплательщиком.

Мнения экспертов сходятся в том, что действующая на сегодняшний день процедура изъятия жилой недвижимости достаточно сложна и без принятия дополнительных законов. Для того чтобы обратить взыскание на недвижимость неплательщика, залогодержатель должен пройти достаточно длительные юридические и судебные процедуры, которые могут длиться на протяжении нескольких лет. Кроме того, если в квартире прописаны несовершеннолетние дети, получить кредитору/залогодержателю недвижимость практически невозможно. Поэтому банки в большинстве случаев и без того идут на реструктуризацію предоставленных займов.

Банкиры уверены, что закон прописан некачественно, и любой юрист в судебном порядке может оспорить его положения. "Кроме того, согласно общему праву, закон не может иметь обратной силы, а это означает, что по кредитным договорам, заключенным до принятия этого документа, заложенное имущество будут взыскивать на общих основаниях", - утверждает Охрименко. Сам по себе Закон №3459-1 только внесет путаницу, но не будет способен запретить изъятие заложенного имущества. Данный документ никоим образом не приостанавливает ни положение Гражданского кодекса о взыскании долга, ни положений законов "О залоге" и "Об исполнительной службе". Скорее всего, суды при принятии решения об отчуждении заложенного имущества будут руководствоваться Гражданским кодексом, а не Законом №3459-1.

Еще один момент, на котором акцентирует внимание юрист практики недвижимости DLA Piper Дмитрий Пикалов, заключается в том, что Закон №3459-1 не уделяет внимания обязательствам по соответствующим договорам залога или ипотеки, то есть будут ли они продолжать действовать, должны быть приостановлены или прекращены. "Поскольку Законом №3459-1 не предусмотрено иное, договоры залога и ипотеки будут продолжать свое действие до истечения их срока. При этом закон не запрещает начисление штрафных санкций за неплатежи по соответствующим кредитным обязательствам, что будет увеличивать долг залогодателя (ипотекодателя), пока кредитор не сможет, в силу моратория, удовлетворить свои требования путем наложения взыскания на заложенную жилую недвижимость", - отмечает Пикалов.

Напомним, 237 народных депутатов (почти в полном составе, исключая собственника группы "Финансы и Кредит" Константина Жеваго, голосовали фракции БЮТ, КПУ и Блок Литвина) проголосовали за социальную защиту тех граждан, которые постоянно проживают в кредитных квартирах. Смысл закона в том, что на время финансового кризиса банки не имеют права отчуждать у таких граждан жилье в случае, если они не выплачивают ежемесячные взносы по кредиту. В итоге банкиры получили мораторий на изъятие залогового имущества, а заемщики - возможность не выплачивать ипотечные кредиты. Этот закон был включен в комплекс антикризисных мер еще осенью прошлого года после того как в банках начался отток депозитов и возникли проблемы с погашением кредитов. 23 декабря закон был принят в первом чтении, а через пять месяцев после некоторых дискуссий документ был принят в целом.